Он относится к типу мужчин, которых легко представить маленькими мальчишками. Внимательный взгляд, открытое лицо, готовые улыбнуться губы. В общем, Гекльберри Финн, которого он и сыграл в кино в девятилетнем возрасте. Только в детстве был он жутко серьезным, недаром мама звала его «дедушкой». А еще маленький Влад все пробовал на вкус и запах. Однажды сунул палец в аккумулятор, облизнул. Фу, кисло! Похоже, с той поры у него сохранилась привычка во всем разбираться самому и досконально.

-Я года в четыре решил сделать картофельное пюре. Подумал: а зачем мять уже вареную картошку? Дай-ка я сначала ее потру на терке, а потом сварю. Очистил картошку, потер, все пальцы изрезал. И сварил – клейстер. Есть эту серую массу было, конечно, нельзя. Но зато – опыт, причем добытый собственным трудом. Я часто многие вещи в жизни проверяю, как говорится, на собственном заду и очень рад этому обстоятельству.

– Так и в работе над ролями? Не полагаетесь на мнение режиссера и «суете палец в аккумулятор»?
– Сую, иначе нет смысла этим заниматься. Почему многие режиссеры, да и актеры, любят снимать и сниматься в фильмах по классическим произведениям? Да потому, что очень удобно. А если ты должен сам создать образ, то тут надо работать, вот в чем проблема. Тут надо заставить людей верить, надо убеждать. А когда берется классическая литература, где образ уже выписан, то очень трудно его испохабить, нужно просто профессионально воссоздать. Знаете, за что я люблю свою профессию? Можно и нужно влезать и препарировать, трактовать жизнь так, как ты хочешь.

– Скажите, с прочтением Владимира Бортко романа «Мастер и Маргарита» вы согласны? Не мечтали в детстве сняться в его экранизации?
– Нет, не мечтал. И картину получившуюся не люблю. Я не видел ее целиком, а то, что видел, мне категорически не нравится. Я считаю, что «Мастер и Маргарита» – двухсерийный фильм, ну, от силы четыре серии. Но не десять же!

– Очень часто говорят о «несвободе» актера, зависимости его от режиссера, от случая.
– А «несвобода» есть в любой профессии. Кто-то считает, что ему удобно, спокойнее быть зависимым. Кто-то плывет в потоке, и ему там хорошо. Кому-то нужно все взорвать, он еще не вышел из возраста юношеского максимализма. А другой через это уже проскочил, и ему не нужно ничего взрывать. До каких-то истин каждый дорастает в свой срок. Это удивительно многогранная штука, но притом простая, как отвертка. И когда есть возможность серьезно включаться только в то, что ты делаешь, и отвечать только за это, то тогда, наверное, ты чист, во всяком случае – перед собой.
Что до зависимости актера. Я обязан быть зависимым от режиссера в том, что касается моего персонажа. Вот «Мастер и Маргарита». Я роман читал раза три или четыре. Но когда стал сниматься, сказал себе: «Влад, считай, что ты книгу не читал. Вообще». И попросил, чтобы мне дали только сцены, связанные с моим героем. И из них составил себе историю Ивана Бездомного. От точки А до точки Б. Историю развития человека – от полного идиота, дебила, продукта эпохи до становления, превращения в какую-то личность, главным образом благодаря общению с людьми. И я понял, что у меня получается фантастическая вещь – роман в романе. История одного человека. Мне изначально нравился именно Иван – самый честный и яркий персонаж книги. Во всех остальных есть момент лукавства. Мы видим, как мелкие люди приспосабливаются к действительности. Он не приспосабливался. И пытался понять, кто же он, знакомился с миром на своем уровне. Иван идет от учителя к учителю: Берлиоз, Воланд, доктора в клинике и, наконец, Мастер. И когда он выходит из больницы, перед нами уже совершенно другой человек, докопавшийся до какой-то истины. Утрируя, могу сказать, что бессмысленность жизни – в ее познании.

– Почему бессмысленность?
– Потому что нет в ней совершенства. И если ты это понимаешь, то хорошо. Плохо, когда люди бросаются в кликушество и оголтело прут на всех с транспарантами: должно быть так, и никак иначе. Да может быть как угодно! И Воланд прав, и Берлиоз прав. Все правы, просто трактовки разные.
И нет никакой мистики в этой книге. Булгаков был законченным морфинистом, и вся его мистика заключалась в том страхе, который он, наверное, испытывал по утрам. Читаешь, читаешь роман и в какой-то момент понимаешь, что единственный черт в нем – это ведьма Маргарита. Воланд – замечательный, чудный провокатор. Он подначивает: ну-ка, давай, прыгни с десятого этажа! Ой, разбился. Ну а ты давай! А другой отвечает: знаете что, товарищ Воланд, хотите – прыгайте сами, мне потрясений не надо, и удивляться я не хочу.

– Ну а любовь? Неужели вас не трогает любовь героев?
– Какая любовь? Любовь, которая уничтожает? Это не любовь. А что она созидает? Чем Маргарита помогла Мастеру? Кстати, абсолютной тряпке, безвольному существу. Помощь, наверное, в том, что переписывала криво нацарапанные рукописи. Но это опять-таки трактовка, а в каждой трактовке есть доля провокации.

– Если судить по тому, как вы «разбираете на составные» своих героев, в людях вы хорошо разбираетесь.
– Когда человека видишь, разговариваешь с ним, ты его должен чувствовать. Я очень часто слушаю даже не то, что человек говорит, а как он это делает. Просто слушаю интонации. И еще ни разу не ошибся. А в общем, мне безумно интересно жить. К сожалению, часто чего-то не хватает, и в больших количествах.

– Чего, если не секрет?
– Новизны ощущений, ярких эмоций. А иногда, наоборот, всего этого переизбыток чудовищный. И здесь тоже есть свой кайф.

– А кроме своей профессии, что любите? Вы активный человек?
– Нет, очень ленивый. Я до такой степени ленив, что второй раз делать не буду. Поэтому приходится с первого раза делать хорошо, чтобы «без дублей». Вот давно мечтаю поехать на рыбалку, и все никак. Хотя.
Я был ведущим в программе «Остров искушений», такое реалити-шоу. Снимали все на Сейшельских островах. В конце съемок приехали мои друзья, начались рыбалка, дайвинг. А рыбалка там особенная: океан, быстроходные катера, ловят на спиннинги с толстенными лесками. И вот на полной скорости катер летит. Кто там схватил крючок, непонятно. Поймали несколько дорад. И вдруг клюет, нет, хватает наживку самая быстроходная рыба в мире – марлин. Ее еще называют рыба-парус. Черного цвета рыбина, длиной где-то под четыре метра, с огромным шипом-плавником. Мы тащим ее шеф-повару в местный ресторан. Что мы только не вытворяли с этой рыбой! Накормили всю группу. Мясо у нее красное, темнее, чем у семги, и более плотное. И с острым специфическим запахом. Но дело не в самой рыбе. Очень хотелось привезти в Москву голову с шипом. А нам улетать уже через два дня. И башка уже начала вонять чудовищно. Выварить ее невозможно, она ни в одну кастрюлю не влезает. Кто-то предложил засунуть ее в термитник. Нашли термитник, стоим, ждем, нет, не успеют термиты ее сожрать. Решили отпилить шип. Не получилось. Так и улетели ни с чем. Но воспоминания об этой рыбине остались неизгладимые. Хотя мне ее вкус не понравился. Я вообще из всех рыб люблю ледяную. Она очень вкусная жареная. Правда, жира в ней нет, так что для гриля она не годится.

– А вообще с барбекю вы на «ты»?
– Да, ведь гриль или мангал – самый простой и быстрый способ приготовить что бы там ни было. Мраморная говядина прекрасно получается на гриле. Обмазываешь специями и на решетку. Можно замариновать. Для мяса и для рыбы на гриле я делаю один маринад: в него обязательно входит чеснок, оливковое масло, лимоны и бешеное количество зелени. Еще кефир добавить можно, чтобы мягче получилось.

– Наверное, были какие-то истории, связанные с барбекю?
– Года два назад я единственный раз в своей жизни запекал гуся. Правда, не в барбекю-котле, а в духовке, дома. Купили мы с женой какого-то огромного зверя, килограммов на двенадцать-тринадцать. Что с такой махиной делать – абсолютно непонятно. Дело было под Новый год, у меня в конце декабря день рождения, должны прийти родители, и мне хотелось их поразить и вкусно накормить. Решил запечь гуся целиком. И вот я два дня с той птичкой возился. Сначала ее надо было разморозить, на что ушли сутки. Потом я в него стал втирать специи – снаружи и внутри. Потом кулинарным шприцем вкачивал в мясо и под кожу масло, майонез со специями. Могу представить, как это выглядело со стороны! Экстаз был не просто кулинарный, а какой-то патолого-анатомический! Потом, инкрустированное всем, чем только можно, это чудо-юдо было с невероятным трудом втиснуто в духовку. Наверное, с барбекю-котлом проблем было бы меньше, потому что он больше размером. Я до самого конца слабо представлял, как сумею приготовить такую гигантскую птицу. Ну а потом она там, в духовке, преет, шкворчит, пахнуть начинает сногсшибательно. И надо постоянно бдеть, соком ее поливать, следить, чтобы не сгорела. На все про все – от шприцевания до готовности – у меня ушло более 16 часов. И вот гусь зажарен, а я полуживой. Но самый кайф, ради чего все и затевалось, – стол накрыт, все красиво и замечательно! Пришли родители, и надо было видеть их изумление! Я гуся разделываю, он на куски ароматные разваливается, а там мякоть такая влажная. Все, конечно, мы съесть не смогли, но отъели изрядно.

– Похоже, вы готовите не по кулинарным книгам и рецептам, а исключительно по наитию, по интуиции.
– Да, по рецептам – сто пять граммов того, двести тридцать этого – мне скучно. Разбираюсь в технологии, знаю, что, почему и зачем надо делать. Люблю сам процесс, это у меня, наверное, от мамы, она прекрасно готовит. А главная моя проблема – гигантомания. Я не могу приготовить немного. Начинается процесс, а потом, мать честная, не знаешь, кого же кормить. Развожу по друзьям в бидонах. Это не шутка. Есть у меня друг детства Михаил, ныне врач, стоматолог, доктор наук. Вот его я часто подкармливаю супом, котлетами, а что делать – девать-то некуда. Но мне действительно чертовски приятно кормить людей. Это я к тому говорю, что каждый человек может найти в себе все, из-за чего можно и радоваться, и горевать.