Вальяжно, легко, с улыбкой на устах поднимался Александр Васильев по лестнице Галереи искусств Зураба Церетели на третий этаж, где проходила выставка одежды из его коллекции – «От мини до макси. Мода 1960-х годов» – и где он назначил нам встречу, а сзади цокал коготками любимый мопс мастера.

– «Журнал «Барбекю»? Пишете о жареном мясе? Это я не люблю!» – такими словами начал он разговор. Но, узнав, что мы пишем и о жаренной на гриле рыбе, морепродуктах, овощах и фруктах, сменил гнев на милость.

– Жареные овощи я люблю. Всегда заказываю в ресторанах. А вот жареное мясо – средне, хотя мне приходилось его пробовать в разных странах. Больше всего мне нравится барбекю в Японии, в их якитори. Шашлыки – не самое мое любимое блюдо. А вот соус барбекю мне нравится, я его часто покупаю, особенно соус с таким немножко сладковатым запахом дыма.
Жаренную на гриле рыбу ем обычно в Черногории, иногда в Стамбуле, где часто бываю со своей выездной школой моды. Я гурман, люблю морепродукты, например, осьминогов, кальмаров, приготовленных на гриле. Но, будучи кулинаром, никогда не стою над углями. Поэтому у меня на даче такой установки, как мангал или барбекю, нет. Съесть шашлык иногда люблю, но стоять и махать газеткой над углями мне не очень нравится. Хотя я понимаю, что это, наверное, прекрасно. Последний раз я ел шашлыки в Грузии на даче у знаменитой балерины Нины Ананиашвили, она сейчас директор грузинского национального балета. У нее дача в Мцхети, о тех краях писал Пушкин: «На холмах Грузии лежит ночная мгла; Шумит Арагва предо мною». Мне очень там понравилось, но не шашлыки. Вообще кухня на пару мне лично гораздо ближе, и я чаще ем такие блюда. Может быть, это свойство организма, не могу объяснить. Но прекрасно понимаю, что людям шашлыки могут нравиться.

– Сами готовите?
– Да, сам готовлю и очень часто принимаю гостей. Вообще я очень люблю готовить. Мне приходилось готовить на телевидении, мои блюда показывали в различных передачах – от «Смака» до «Счастья есть». Рецепты эти опубликованы в Интернете. Мои коронные блюда: петух в вине, кролик в горчице, форель на пару в укропном соусе.

– Откуда у вас кулинарные навыки?
– Знаете, я ведь все-таки провел четверть века, лучшую часть моей жизни, во Франции. Это страна великой кулинарии, где не знают салата оливье с зеленым горошком...
Я люблю свежие продукты, свежие овощи и считаю, что овощи на гриле – это самое идеальное, что только можно представить. Когда я снимаюсь на телевидении в «Модном приговоре», мне всегда в перерывах между съемками приносят овощи, приготовленные на гриле. Помидоры, перец, кабачки – мне кажется, это потрясающе вкусно. Очень хорош запеченный репчатый лук, половинками или кольцами.

– А из детства не сохранились какие-то шашлычно-барбекюшные воспоминания?
– А как же, цыпленок табака. Я вместе с папой ездил в Грузию, и на меня произвело колоссальное впечатление, когда однажды принесли огромное количество, штук, наверное, восемь, небольших цыплят табака, выложенных один на другой на тарелке. И я подумал: боже мой, как же это один человек сможет съесть? А их все подносили и подносили – такое вот невероятное грузинское хлебосольство.

– Своим гостям готовите какие-то русские блюда?
– Почти никогда. Во-первых, потому, что я их не знаю. Во-вторых, потому, что русские блюда, по-моему, – это кулебяки, расстегаи, пироги... Мне даже в голову сейчас не приходит русское блюдо, в котором не было бы французской нотки. Ну, кроме, наверное, котлет. Котлеты – это очень по-русски. Рубленое мясо с хлебом нигде в Европе не делают. Ну, может, еще в Польше и Германии есть нечто похожее в тефтельках. Котлеты очень люблю, но никогда сам не готовлю. Но во всех русских эмигрантских домах меня всегда угощают котлетками, это считается таким необычным русским угощением.

– Можно представить такую картинку: вы голодны, открываете холодильник, соблазняетесь видом какой-то еды, подцепляете пальцем и в рот?
– Нет, это вряд ли. Как правило, я делаю сервировку стола. Не стану есть стоя перед холодильником – мне так не вкусно. И потом, я стараюсь придерживаться определенного времени. Но я считаю, что ем избыточно – три раза в день, а хотел бы есть два раза. Только завтракать и обедать. Но часто ужинаю вопреки моей совести. Обычно я приезжаю с «Модного приговора» во втором часу ночи, потому что съемки заканчиваются полпервого. Как мне ни обидно, что-то съедаю. И все потому, что очень устаю. Моя работа исключительно умственная, а мозг все время требует протеинов и белков.

– И чего-нибудь сладенького?
– Никогда. Ем много птицы, я большой фанат курочки, ем овощи, рыбу, сыр. А еще – очень много винограда. Вообще стараюсь есть побольше фруктов, зимой хурму и даже мороженую вишню. Какая радость, что в Москве есть мороженая вишня без косточек, и это так дешево, так доступно.

– В одном из ваших интервью прочла, что вы называете себя бонвиваном.
– Да, ведь бонвиван – это человек, желающий хорошо жить. Человек, который стремится от всего получать удовольствие и хочет жить в счастье каждый день. У нас в стране бонвиванов очень мало, почти нет. Русский характер далек от этого. В России бывают балагуры, но балагуры балагурят не каждый день. Они к вечеру балагурят, а с утра грустны и в задумчивости. Бонвиван же отличается тем, что он счастлив, когда просыпается, и так до тех пор, пока не засыпает. Это мой тип. У меня каждая минута – это минута моего счастья. Чтобы было что вспомнить. И никаких неприятных моментов – я отстраняю их от себя.

– Просто отстраняете? И людей, которые создают эти моменты?
– Но им это не удается – я же им улыбаюсь. Ведь неприятность приходит в ответ. Как можно реагировать на человека, который на гадость вам ответит улыбкой и скажет спасибо? Они на меня с рогатиной, а я к ним с цветами. Они еще раз с рогатиной, а я уж с пирогами. Они еще раз, а я с шоколадом. И в этот момент они его начинают кушать. И все понимают, что дружить со мной выгоднее, чем ссориться. Выгоднее, понимаете?
И еще: женщины в России делятся на две категории. Одни любят Александра Васильева, а другие с ним еще незнакомы. (Смеется.) И всё. Потому что женщины хотят комплиментов, приятных слов, улыбок, хороших советов, и я это им даю. За что ж им не любить-то такую прелесть?

– Редкий случай, что мужчина занимается делами, которые исстари считаются прерогативой женщины: сервировка стола, создание нарядов, обустройство интерьера жилища...
– Кто вам сказал? Лучшие повара во всем мире – только мужчины, лучшие дизайнеры моды – только мужчины, и они же – лучшие дизайнеры интерьеров. Женщинам не хватает на это совести.

– При чем здесь совесть?
– Ну как же! Женщина хочет сделать красивенько, а мужчина хочет сделать грандиозно. Видите разницу? Женщина не может сделать так величественно, как мужчина. Ей обязательно, обязательно надо добавить маленький бантик и пришить какие-то красивые мелкие блестки. Все, что касается тонкости вышивки, – это женщина, прекрасного кружева – это тоже женщина. Все, что касается акварельного рисунка, – это женщина. И как только это вкрапляется в грандиозный замысел мужчины, получается великая мода.

– Мужчины тоже вышивают...
– Но редко делают это так прекрасно, как женщины. Женщины более усидчивы, более терпеливы, у них тоньше пальцы, больше внимательности и тщательности в работе. Например, мужчина – это Пикассо: одним мазком рисуем профиль. А женщина – это Виже ле Брен: тонкими штрихами и мазочками выписываем портрет, прекраснее которого не будет. Или Зинаида Серебрякова – прекрасный пример женской живописи.

– Ваш дом в Париже меняется год от года, ведь изменяется мода...
– Конечно, я много нового приношу в свой дом. Но мода не имеет к этому никакого отношения. В доме нет ни одной современной вещи, самая современная вещь – это я. Но живу только в старине. Это относится и к мебели, и к драпировкам, и к посуде. Современная посуда у меня только на даче: прекрасная французская посуда.

– А дома у вас прекрасная...
– ...фарфоровая севрская посуда девятнадцатого века. У меня дома даже нет посудомоечной машины, потому что эту посуду нельзя в ней мыть. И я, и прислуга все моем руками.

– Разглядывая платья из вашей коллекции на этой выставке, видишь, что женщины в шестидесятые годы были полнее, чем всем нам хочется сегодня.
– Я считаю, что 90-60-90 – это фашистские требования. Женщине очень трудно быть таких размеров, ведь она вынашивает ребенка, рожает, кормит. Кстати, ни одна топ-модель этих параметров не имеет, это всегда подделка, всегда обман, они всегда больше или меньше. Я не приветствую стремление к худобе. Мне даже очень жалко женщин, которые вынуждены жить так, против природы и естества.

– Я смотрю, с вами ваш верный спутник.
– Да, это мопс очень редкого черного окраса, зовут Котик. До него был палевый мопс по именно Мопсик, до того – черный скотчтерьер Гамлет. В детстве у меня был эрдельтерьер по имени Сенька. Еще дома был аквариум с рыбками, мой папа очень любил на них смотреть, а я был менее к ним привязан.

– Странно, вы ведь по складу человек созерцательный…
– Маленький был. А так я очень люблю портреты, живопись, у меня дома много картин. Я большой коллекционер. И потом, у меня огромная коллекция одежды. Правда, она не хранится дома, невозможно жить среди этих платьев. Но я рад, что смог все это сохранить для людей. Многие говорят: «Да, что-то похожее было у моей мамы». – «Это у вас сохранилось?» – «Да что вы! Все давно выкинули». Очень обидно, что будущие поколения не увидят, как выглядела одежда, в которой ходили их бабушки и прабабушки. Поэтому я собираю современную одежду, которая через несколько десятков лет станет редкостью. В моей коллекции есть все эпохи, и восемнадцатый век богато представлен, и девятнадцатый, и двадцатый.
Коллекция пополняется главным образом благодаря покупкам, приносят и дарят мало. Больше покупаю на аукционах. Первое платье купил в шестнадцать лет по совету моей тетки Ирины Павловны Васильевой, которая сказала, что у ее приятельницы есть платье 1880-х годов, которое принадлежало калужской купчихе. И я его купил за десять рублей. Тогда это были деньги.
Я собираю одежду и показываю ее людям в самых разных странах. Для меня это очень важно. Вот скоро в Вильнюсе откроется моя выставка «Ар деко и мода». Выставка «От мини до макси» переедет в Ригу. Летом, в рамках Венецианского биеннале, пройдет выставка «Дягилев и мода», на которой будут представлены вещи 1909–1929 годов, и куда, безусловно, войдут вещи из моей коллекции эпохи ар деко.

– И еще, если можно, несколько штрихов к портрету. Если вы берете книгу, что это будет: проза или предпочитаете поэзию?
– Чаще всего я читаю воспоминания. Недавно прочел воспоминания о Натали Палей, русской княжне и внучке Александра II. Мне это очень интересно.

– Если слушаете музыку, то…
– Это будет классическая музыка. Моя любимая радиостанция «Орфей». Слушаю только ее.

– Если бы вы могли выбрать время, в котором жить, это был бы...
– Шестнадцатый век. Я бы жил в Италии в эпоху Ренессанса. Желательно во Флоренции...

– И кем бы были?
– Думаю, я был бы придворным интриганом. (Смеется.)