ГлавнаяАрхив
Новости
Статьи
ЧА-ВО и как?
Рецепты
Видео-рецепты

Справочные материалы



Никсон сказал: «Манифик!»
Кремлевская кухня


Продолжаем публикацию материалов, героями которых будут известные политические деятели Советского Союза, России и зарубежных стран. А рассказывают о них известный кулинар Виктор Беляев, многие годы возглавлявший комбинат питания «Кремль», и главный редактор журнала Николай Баратов.



Известный политический деятель США Ричард Никсон бывал в Москве неоднократно. Он встречался с такими советскими лидерами, как Никита Хрущев и Леонид Брежнев. А в этот раз он приехал уже в качестве экс-президента Соединенных Штатов, чтобы подготовить почву перед встречей Михаила Горбачева с Рональдом Рейганом в Рейкьявике.


Герб на фоне петрушки

Что мы тогда знали об американской кухне? Лишь то, что у американцев легкий ранний завтрак, потом в полдень более основательный ланч, а часов в шесть вечера они плотно ужинают. Ждали американскую делегацию к обеду, но самолет задерживался. Мы заготовили около 15 закусок – рыбных, мясных, салатики всякие, овощи. Стол для закусок накрывался в особняке отдельный, длинный, с красивой скатертью, хрусталем, баром. У нас было свое правило: оформление блюд никогда не должно повторяться. Если положили лимон на рыбу, то на мясную закуску нужно придумать что-нибудь другое, каждое блюдо должно было иметь свой узор. Это сейчас у поваров изобилие ножей и всяких приспособлений для украшательства и прочего карвинга. Мы же брали обычный нож, гирей расплющивали у него кончик, закручивали – так можно было вырезать розочку или что еще. В общем, фантазировали, как умели. Причем подавалось все на гербовой посуде, и, как бы ни украшалось блюдо, его содержимое не должно было закрывать герб. Более того, мы рядом с гербом для контраста располагали какую-нибудь зелень, петрушку там, сельдерей – олицетворяли, так сказать...
Без врагов моя жизнь стала бы безрадостной, как ад.
Р.Н.
А самолет задержался на четыре часа. На горячее я запек молочную телятину – в сметане, с морковкой, луком. А поскольку гости задерживались, телятина все это время провела в духовке, так как если остынет, то годна будет уже только на холодное. Я ее накрыл фольгой, подливал бульон, и мясо настолько раздобрело в духовке, что перед подачей, когда я попробовал кусочек, он просто растаял во рту.

Наконец Никсон с делегацией приехали, прошли они в столовую, а я уже готовлюсь к горячему. Проходит 20, 30, 40 минут... Наконец приходит из зала метрдотель.

– Ну как, – спрашиваю, – горячее подавать?
– Да они еще не садились, – отвечает тот.

Оказывается, вся делегация стоит по стенке, а Никсон со своей помощницей ходит вокруг стола с закусками, фотографирует блюда и повторяет одно и то же слово: «Манифик!» Мол, как такое есть, это же произведение искусства. И попивает при этом бордо.

Минут через пятьдесят они все-таки сели за стол. Подали телятину, потом десерт. Было уже поздно, меня как повара уже ничего не задерживало, и я зашел на кухню, чтобы сделать несколько бутербродов для водителя, который должен был нас развести по домам, – мы так всегда делали, знали, что тот голодный нас дожидается.

Вхожу на кухню и остолбенел: помимо моих напарников, сестры-хозяйки и горничной там стоит Диана, помощница Никсона и сам Никсон. Стоит он ко мне спиной и спрашивает: «А где шеф?» Поворачивается, показывает на меня и спрашивает: «Это шеф, такой молодой?» Потом он меня приобнял, пожал руку, опять сказал: «Манифик!» и быстро ушел. Приезжаю домой, а жена мне говорит: «Ты какой-то возбужденный!» А я: «Представляешь, сегодня на кухню Никсон приходил поблагодарить меня за то, что я приготовил».
Я стремлюсь к президентской власти не потому, что она дает мне шанс кем-то стать, а потому, что это шанс что-то сделать.
Р.Н.

Как Никсон от охраны сбежал

На второй день утром приезжаю в особняк примерно в начале шестого. Прапорщик на входе открывает дверь, поздоровались. От ворот до особняка идти по аллее метров двести. Прохожу половину пути и вдруг слышу свист, оборачиваюсь и показываю прапорщику этак пальцем у виска: что, мол, обалдел здесь свистеть? А он мне глазами показывает наверх. Смотрю, на балконе стоит Никсон в халате и мне свистит в два пальца. Оказывается, у американцев это такой знак восхищения, почище аплодисментов. (Я потом читал, что когда Валерий Чкалов перелетел через полюс в Америку, то на выходе из самолета ему американцы начали свистеть. Он сразу не понял, даже немного обиделся и тоже свистнул им в ответ хорошенько.)

Карпа (и любую другую рыбу) надо выпотрошить, убрать жабры и глаза, ополоснуть в холодной воде и обязательно обсушить салфеткой. Посолить и поперчить изнутри, затем обжарить с обеих сторон на довольно сильном огне в полуфритюре из смеси растительного и сливочного масла, убавить огонь, и, понемногу добавляя в сковороду сметану, довести до готовности. Делать это надо под крышкой, а еще лучше под легким гнетом – тогда «мясо» рыбы не станет рыхлым, сохранит упругую консистенцию. Солить лучше прямо перед подачей.

А для того чтобы кольца лука получились такими красивыми и румяными, надо их предварительно обсушить на салфетке, обмакнуть в муку и обжарить во фритюре.
День прошел для меня без особых хлопот, но для охраны он получился как в страшном сне. Вообще, охраняли правительственные особняки очень четко, не только внутри, но и снаружи. Так вот, в то утро Никсон, одетый в спортивный костюм, прогуливался с утра со своей помощницей Дианой по парку; нам из окна кухни это хорошо было видно. Подошли они и к охранникам у ворот, дружески с ними поболтали. Те им рассказали об истории особняков, что их строил еще Никита Хрущев для членов Политбюро, но потом отдал для приема иностранных делегаций и т.д. Поговорили, еще прогулялись, охранники даже перестали обращать на них внимание: гуляют гости, ну и на здоровье! А когда Никсон в очередной раз проходил мимо ворот, в тот момент кто-то входил в особняк. Диана обратилась с каким-то вопросом к дежурившему прапорщику, а Никсон, как был в спортивном костюме, выскользнул за ворота, сел в поджидающую его машину и уехал. Видно, ему надо было повидаться с кем-то в конфиденциальной обстановке. Получился ужасный скандал, на кагэбэшников было жалко смотреть. А в половине двенадцатого ночи гость, все в том же спортивном костюме, возвратился на такси.
Политик никогда не высказывает сугубо личное мнение.
Р.Н.
На следующее утро я тоже приехал рано, но, слава богу, свиста на этот раз не было. Никсон встал, когда завтрак давно прошел и я уже готовил обед. Нужно было сварить бульон, что-то нашинковать, я совсем закрутился и даже не почувствовал, что кто-то стоит за моей спиной. Обернулся только, когда услышал английскую речь. Смотрю, стоит господин Никсон. Время завтрака прошло, остальные члены делегации уже поели, до обеда еще далеко. Вот он на кухню и пришел. Попросил чаю, я сделал ему тосты с горячим сыром и ветчиной и начал сбивать омлет.
Вы не можете сказать все, что вы думаете о том или ином человеке, потому что он может вам однажды понадобиться...
Р.Н.
В столовую Никсон не пошел, захотел сесть на кухне. А где его сажать? За перегородкой, отделяющей кухню от посудомойки, стоял холодильник и стол для персонала, накрытый обычной клеенкой. Он говорит: «Если не возражаете, я здесь сяду». Ну, я салфеточку ему постелил, положил приборы, подал горячие бутерброды, он сидит, кушает. Я омлет поставил в духовку, он получился такой пышный, поднятый. И тут на кухню заходит комендант нашего особняка: «Здорово, Виктор!» Я ему тихо: «Здрасте, Анатолий Палыч». – «Что так тихо-то, случилось что?» А я в сторону головой киваю. «Чего головой мотаешь?» – спрашивает комендант, поворачивается и столбенеет. А Никсон встал, с ним поздоровался за руку и приглашает за стол. Комендант оторопел и сел, Никсон стал угощать его омлетом. Вот такой получился у коменданта завтрак на высшем уровне.


Инкогнито на Черемушкинском рынке

В свою рабочую программу Никсон попросил включить посещение тех мест, в которых побывал до этого с Брежневым. Хотел навестить Завидово, поездить по Москве и в том числе заехать на Черемушкинский рынок. «Мы с Леонидом Ильичом были на этом рынке, который меня просто потряс своим многообразием. Чего там только нет!» – сказал он.

Так вот после обеда делегация отправилась на Черемушкинский рынок. В тот вечер был запланирован ужин с министром иностранных дел Андреем Громыко. Министр приехал, а Никсона все нет и нет. Наконец, прибывает кортеж, выходят члены делегации, охранники – и все с цветами, с узелками, с какими-то сумками.

Оказывается, приехав на рынок, Никсон предложил, что он пойдет туда только с Дианой и одним охранником. Мол, народ на рынке трудовой, откуда им меня знать, зачем ходить толпой и создавать ажиотаж. Охрана расползлась по периметру. Но Никсона узнали у первого же ряда, набежала толпа, начали просить автографы. Кто ему творожка, кто яблок, кто букет цветов сует. В общем, инкогнито не получилось...

Почти час провел Никсон на рынке, очень был воодушевлен и доволен тем, что его узнали. Выходит с рынка, а на лестнице к нему подходит старенькая женщина и протягивает два кулька семечек. Никсон лезет в карман, чтобы расплатиться, а она берет его за руку и говорит: «Не надо! Мне восемьдесят четыре года, у меня погибло во время войны три сына. Сделайте так, чтобы больше войны не было». И тут все, и наши, и иностранцы, разом смолкли. Никсон взял эти семечки, обнял женщину, что-то пробормотал и резким шагом направился к машине.

Когда приехали, все отправились в столовую, сели, а Никсона нет. Кто-то из охраны говорит: «Да он в саду ходит». Думаю, что та встреча и те слова, которые сказала ему женщина, потрясли его, пришел он к столу только минут через двадцать. И первый тост, который он предложил, был «За Россию!».

Когда Никсон уезжал, его выстроились провожать сотрудники особняка. Первым в шеренге стоял комендант особняка, потом все по рангу. Я в это время уже готовил для другой приезжающей делегации и, когда меня позвали, выскочил, в чем был, и встал последним. Никсон спустился по парадной лестнице, развернулся и направился прямо ко мне. Пожал руку и говорит: «Я был у господина Горбачева, он спросил меня, что мне запомнилось в этот приезд. Я ответил, что мне запомнилась резиденция, в которой я живу. Меня там кормит повар, настоящий профессионал. И мне хотелось бы, если получится, взять его на время к себе, чтобы он поучил моего повара готовить рыбу». (После той распаренной телятины я узнал, что Никсон – заядлый рыбак, и готовил ему на горячее рыбу: карпа, судака, осетрину.)
Для судака Орли филе рыбы нарежьте брусочками в палец толщиной, сполосните в холодной воде, обсушите салфеткой, посолите, поперчите. Добавьте растительное масло, лимонный сок, молотый перец, измельченный укроп.
Приготовьте довольно густое тесто (кляр). Для этого замесите пшеничную муку на молоке, добавьте 3 яйца (на 1 кг теста) и по вкусу соль и сахар. Взбейте 10 белков и перемешайте их с тестом.
Перед жаркой брусочки судака окуните в тесто и обжарьте во фритюре, пока не зарумянятся.
Потом Никсон пошел к выходу, но обернулся и говорит: «Давайте сделаем фото на память!» На этой фотографии я в повседневной одежде, снял только колпак и куртку. И стою от волнения словно по стойке «смирно». Никсон уехал, а знакомый комитетчик мне говорит: «Как же, получишь ты фотографию, держи карман шире...» Но через два месяца приходит обычный конверт с нашими, между прочим, марками – американцы, видно, тоже соображали, что у нас почем. А в конверте с неразборчивым обратным адресом записка: «Просьба приехать в резиденцию посла США и забрать презент». В итоге я получил вот эту фотографию с надписью: «Самому лучшему шефу от президента Никсона». А еще он прислал в подарок авторучку и свою большую фотографию с автографом, она до сих пор висит у меня дома.

Потом еще не раз приходили поздравительные открытки, а после смерти Никсона в апреле 1994 года в ответ на мои соболезнования я получил от Фонда Никсона большое письмо с благодарностью, в котором было сказано, что эта фотография находится у них в музее в Нью-Йорке, приезжайте, будете почетным гостем...

Но ведь никаких кулинарных чудес я тогда не делал. Никсон любил рыбу, я ее и готовил. Но его покорило наше отношение к кухне, то, что даже простую закуску мы старались оформлять красиво и разнообразно. А еще ему очень нравилась на завтрак колбаса докторская...

В те времена еще был «железный занавес». В газетах, на партийных собраниях говорили одно, а в жизни мы, люди, которые пусть мельком, но встречались с первыми лицами других государств, видели другое. Тогда не то что про Никсона, про Тэтчер говорили, что она, мол, не прочитала ни одной книги, а американцы, те мечтают забросать нас атомными бомбами. А мы видели перед собой нормальных, воспитанных людей, которые столь же нормально относятся к жизни и способны, как Никсон во время той встречи на рынке, испытывать волнение и боль. И «железный занавес» начал для меня потихоньку открываться. Кто знает, может быть, нечто подобное происходило тогда и с Ричардом Никсоном...

Виктор Беляев


Проигравший, но не сдавшийся

У истории есть свои любимчики и баловни, есть и пасынки. Тридцать седьмой президент Соединенных Штатов Америки был одной из наиболее противоречивых и непопулярных политических фигур в американской истории.

Ричард Милхауз Никсон (Richard Milhous Nixon) родился 9 января 1913 года в семье квакеров, державших маленький продовольственный магазин в местечке недалеко от Лос-Анджелеса. Интеллигентный, спортивный, одаренный музыкальным талантом и чрезвычайно честолюбивый, молодой Ричард выделялся в местном колледже как превосходный студент. После учебы в университете, получив диплом юриста, он стал сотрудником маленькой адвокатской конторы. Тогда же он встретил свою будущую жену Телму Кэтрин, но он ее звал просто Пэт, и именно под этим именем она стала впоследствии первой леди страны.

После вступления Америки во Вторую мировую войну Никсон, хотя и был как квакер освобожден от военной службы, добровольно пошел в военно-морской флот и с конца 1942 по середину 1944 года служил офицером снабжения на юге Тихого океана. Служба не предоставляла возможности проявить геройство, зато он преуспел в игре в покер (считающейся укрепляющей нервы, а потому полезной для политиков), выиграв весьма солидную по тем временам сумму в десять тысяч долларов.

После войны Никсон начал политическую карьеру в республиканской партии, прошел как кандидат в палату представителей и в 1953 году стал вице-президентом в администрации Дуайта Эйзенхауэра, где играл заметную публичную роль, часто выступая от лица администрации и подменяя президента во время болезни. Именно тогда он стал проявлять особый интерес к внешней политике. Достаточно сказать, что за восемь лет вице-президентства Никсон побывал с официальными визитами в шестидесяти одной стране, в том числе в Советском Союзе, где его визит был отмечен нашумевшей словесной перепалкой с Никитой Хрущевым, вошедшей в анналы как «кухонные дебаты».
Мужчина не проиграл, если потерпел поражение. Он проиграл, если сдался.
Р.Н.
Имеется в виду их спор о преимуществах капитализма и коммунизма, состоявшийся 24 июля 1959 года на открытии Американской национальной выставки в парке «Сокольники» в Москве. Происходил он внутри представленной на выставке модели дома среднего американца, на наполненной новыми бытовыми приборами кухне, отсюда и название «кухонные дебаты». Никсон в споре напирал на технические достижения и богатство американского потребительского рынка, на что Хрущев отвечал, что советская промышленность ориентирована не на производство предметов роскоши, а на изготовление действительно значимых товаров. На изобилие бытовой техники руководитель СССР отреагировал саркастическим вопросом: «А у вас нет такой машины, которая бы клала в рот еду и ее проталкивала?» Большинство американцев посчитало тогда, что Никсон выиграл дебаты, и его популярность в стране увеличилась. Хотя сам он позже как-то сказал: «Мы богаты товарами, но бедны духом!»
Выгоднее вложить один доллар в прессу, чем десять долларов в оружие: оружие вряд ли заговорит вообще, а пресса не закрывает рта с утра до вечера.
Р.Н.
На выборах 1960 года Никсон впервые баллотировался в президенты, однако был обойден Джоном Кеннеди, выигравшим с незначительным преимуществом в 0,17 процента голосов. В 1968 и 1972 годах Никсон избирался на президентский пост и стал единственным американским политиком, избиравшимся на два срока вице-президентом, а впоследствии на два срока президентом.
Этот анекдот был в то время популярен в Америке: «Когда Никсон посетил СССР, Брежнев продемонстрировал ему советский телефон последней конструкции, по которому можно было поговорить с адом. Никсона соединили с дьяволом. Разговор стоил 27 копеек. Вернувшись в Америку, Никсон рассказал о советской диковинке. Но оказалось, что в Америке такой телефон изобретен давно. Никсон снова поговорил с адом, но разговор стоил на этот раз 12 тысяч долларов!
– Как же так, – сокрушается Никсон, – там это стоило 27 копеек!
– Дело в том, – объяснили ему, – что там это был местный разговор».
Во время его правления американские астронавты высадились на Луну. При Никсоне установились особые отношения США с КНР (ознаменованные сенсационным личным визитом президента в Китай) и началась политика разрядки в отношениях с СССР. В мае 1972 года Никсон (вторым после Рузвельта в 1945 году) с супругой посещал Советский Союз, в частности Киев. Во время этого визита он подписал с Брежневым договор ОСВ-1.
Разглядывать президента в микроскоп – обязанность прессы, но она заходит чересчур далеко, разглядывая его в проктоскоп.
Р.Н.
Он был также первым президентом, посетившим все 50 американских штатов. Никсон – единственный президент США, досрочно прекративший свои полномочия и подавший в отставку. Это случилось после скандала, известного как «Уотергейт», и обвинений, грозивших ему импичментом. Никсона обычно относят к числу самых одиозных президентов, хотя и подчеркивая противоречивость его фигуры: внешнеполитические успехи, жесткий и, в общем, эффективный стиль управления. В период президентства он подвергся шквалу критики со стороны демократов за действия администрации США во вьетнамской войне. Ричарда Никсона можно назвать «красным» президентом: ни один президент США так тесно не сотрудничал с коммунистическими режимами.

Незадолго до смерти Никсон вновь побывал в России. На его похоронах присутствовали президент Клинтон и все живущие на тот момент экс-президенты США, но похоронен он был без государственных почестей. Эпитафией ему стали его же слова, выбитые на могильной плите: «Величайшая честь, которую может оказать человеку История, – это наградить его званием миротворца».

Николай Баратов